***

Мерони родился в городке Комо, что расположен на берегу одноименного озера в Ломбардии, в семье Эмилио и Розы. Мальчик рос без отца, который скончался, когда ему было всего два года. Италия в то время пыталась оправиться от потрясений, вызванных Второй мировой войной и крушением фашистского режима Муссолини. Страна стояла на перепутье, а страх неизвестности всегда вызывает в людях потребность в защите и покровительстве. Неудивительно, что на первых послевоенных всеобщих выборах 48% набрала Демократическая католическая партия. Семья Мерони, как и многие тысячи итальянских семей в то время, исправно посещала церковь, а маленькие Луиджи, Селестина и Мария получали консервативное религиозное воспитание. Но Роза с детства замечала, что ее сын не похож на остальных сверстников. Он увлекался живописью, мог опоздать или вовсе пропустить мессу и предпочитал долгие прогулки пребыванию в кругу семьи.

“В нем было что-то, что я называла “свободным духом”. Он всегда был будто где-то далеко, даже если сидел радом с тобой за одним столом”.

Подростком Мерони подрабатывал на фабрике, производившей шелковые галстуки, а также играл за футбольную команду церкви Сан-Бартоломео. В Британию пришли свингующие шестидесятые – хиппи, артхаус, феминизм, сексуальная революция, рок-н-ролл и беззаботное отношение к завтрашнему дню. Но Италия по-прежнему была вдали от этого нового мира. Экономический прорыв 50-х спас страну от кризиса, автомобильная промышленность развивалась невероятными темпами, вызвав приток людей в северные районы страны. У итальянцев не было времени на цветы в волосах и марихуану под луной: они работали, восстанавливая былую экономическую и промышленную мощь.

В 1960-м Джиджи заметили скауты местной команды, “Комо 1907”, выступавшей в Серии Б. 17-летний Мерони отыграл год в молодежной команде, попадая время от времени в первую, а в сезоне-1961/62 стал игроком основного состава “Комо”. В 26 матчах чемпионата вингер забил три гола и отдал семь голевых передач, став одним из лучших новичков Серии Б. По окончании сезона с футболистом провели переговоры представители “Дженоа”, только что получившего повышение в классе, и Джиджи недолго думая перебрался на родину Колумба.

Первый сезон в Серии А у игрока получился скомканным, поскольку его новый клуб, болтаясь в зоне вылета, не собирался рисковать и ставить в основной состав 19-летнего новичка. Кроме того, Луиджи оказался замешанным в скандальную историю, когда после последнего матча сезона он отказался проходить тест на допинг, заявив, что забыл его в гостинице. Поскольку у трех других игроков тест на амфитамины оказался положительным, Джиджи был отстранен от первых пяти матчей Серии А в 1963-м.

В своем дебютном сезоне Мерони принял участие всего в пятнадцати играх, забив один гол. Но уже в следующем сезоне молодой вингер покорил сердца генуэзских тиффози. Его цепкость, техника и энергичность даже на последних минутах матча, когда защитники соперника не прочь были потянуть время, перепасовываясь на своей половине поля, снискали ему любовь болельщиков “Дженоа”. Мерони выходил на поле в 27 матчах чемпионата, забив при этом 6 мячей и отдав восемь голевых передач, а его команда заняла восьмое место в Серии А. Подобная статистика была вовсе нетипична для итальянского игрока атаки тех лет, когда Апеннины находились в плену удушающего катеначчо “Интера” Эленио Эрреры и “Милана” Нерео Рокко.

Джиджи привлекал к себе внимание не только на футбольном поле. В Италию, наконец, проникли новомодные веяния, к которым религиозное общество отнеслось крайне настороженно, после чего итальянские СМИ заметили, что бородатый Мерони с длинными по меркам консервативной страны волосами чересчур напоминает битника. Перед  вызовом в сборную Италии Б, тренер команды Эдмондо Фаббри в приказном порядке выдвинул Мерони требование избавиться от чересчур длинных лохм и бороды. Футболист публично отказался это сделать, мгновенно став кумиром итальянской молодежи и вызвав возмущение в прессе и тренерском штабе сборной.

Но выступления Луиджи на футбольном поле заставляли замолкнуть самых ярых его противников и обращали на себя внимание самых именитых тренеров Италии. Летом 1964-го Нерео Рокко, возглавивший “Торино” год назад, после триумфальной каденции в “Милане”, просил руководство “коричневых” купить талантливого вингера. “Дженоа” согласилась продать Мерони, несмотря на гнев фанатов команды, которые не хотели расставаться со своим любимцем. Трансферная сумма в 300 млн лир стала рекордной для того времени: еще никогда за игрока возраста Джиджи (ему был 21 год) не платили таких денег. Целью Рокко, педантичного поборника футбольной дисциплины и одного из “родителей” катеначчо, было вернуть “Торино” былую славу команды 40-х, выигравшей пять скудетто за семь лет. Одним из составляющих будущего успеха клуба главный тренер считал вингера Луиджи Мерони.

***

Джиджи, перебравшись в Турин, приобрел квартиру на чердаке старинного дома на Пьяцца Витторио и начал вести богемный образ жизни, противоположный тому, к которому его приучали с детства. Его увлечениями были живопись и джаз, а журналисты взахлеб обсуждали роман футболиста с красоткой Кристианой Удерштадт, которая поначалу попыталась разорвать отношения с Мерони и даже вышла замуж за пожилого режиссера, но не смогла противиться настойчивости Луиджи и сбежала к нему от мужа.

Можете себе представить, какую бурю эмоций вызывало описание всех этих перипетий в строгой католической стране, какой была тогда Италия! Замужняя женщина, живущая во грехе с молодым любовником, бегающим по полю в неприлично коротких шортах, а в в свободное время рисующим картины под звуки джаза в мансарде на Пьяцца Витторио – Oh, dio mio!

Джиджи был лакомым кусочком для итальянской прессы, которая всерьез обсуждала, например, была ли его борода данью уважения Че Геваре и Фиделю Кастро, или же его кумиром был Эрнест Хемингуэй, также предпочитавший носить бороду. Мерони, по стопам которого через пару лет пойдет футболист “Манчестер Юнайтед” Джордж Бест, обожал играть перед журналистами того персонажа, которого они сами изображали в своих статьях. Однажды игрок вместе со своим товарищем по команде Фабрицио Полетти выгуливал курицу на городской площади, причем птица была одета в плавки. В другой раз на пресс-конференции он представил Кристиану Удерштадт, с которой жил уже второй год, как свою сестру. Джиджи называли в прессе “свободным художником в современном городе”, а он всеми силами стремился соответствовать этому званию.

“Торино” стал идеальной командой для Мерони, где атакующий талант вингера раскрылся в полной мере. Болельщики туринцев были без ума от новичка, который уже в своем дебютном сезоне помог клубу занять третье место в Серии А – лучший результат “Торино” со времен авиакатастрофы в Суперга. Фанаты окрестили футболиста “La Farfalia Granata” – “Коричневая бабочка”. Его регулярные выступления за свой клуб заставили Фаббри, который к тому времени стал тренером главной сборной страны, скрепя сердце, вызвать вингера в национальную команду. Эдмондо вновь попросил футболиста привести в порядок свою прическу, после чего Мерони, длина волос которого с годами пришла в норму, вновь начал их отращивать.

Одним из ключевых игроков сборной был Сандро Маццола – сын Валентино, одного из футболистов “Иль Гранде Торино”, погибшего в авиакатастрофе. Правда, фанаты “коричневых” терпеть не могли отпрыска своей легенды, поскольку Сандро предпочел “Интер” клубу своего отца. Неудивительно, что во время товарищеского матча со сборной Аргентины, который проходил в Турине, Маццолу встретили свистом и недовольным гулом. Зато когда его во втором тайме заменил Луиджи Мерони, трибуны взорвались аплодисментами. Вингер, к всеобщему ликованию, забил гол и получил место в составе команды, поехавшей на чемпионат мира 1966 года в Англию.

Италия попала в одну группу с Чили, СССР и Северной Кореей, но Мерони сыграл лишь в одном матче, в котором “адзурри” проиграли советам со счетом 1:0. В последней игре группового этапа против корейцев Джиджи остался на скамейке запасных, что дорого обошлось Фаббри, когда Джакомо Булгарелли покинул поле, получив травму. Замены в официальных матчах в то время разрешены не были, и сборная Италии после гола Пак Ду Ика покинула мировое первенство, подарив Северной Корее главную победу в их истории. Итальянские СМИ, искавшие козла отпущения, обвинили Фаббри в том, что из-за его конвервативных взглядов на прически игроков, один из лучших игроков страны не сыграл в матче, от которого зависела дальнейшая турнирная судьба сборной. Правда, много лет спустя, когда были опубликованы дневники Эдмондо Фаббри, выяснилось, что непопадание Мерони в состав на ту игру было вызвано его неподчинением тренерским указаниям во время игры со сборной СССР. Тактика заставляла Джиджи скучать, он играл, руководствуясь инстинктами, демонстрируя на поле то же художественное чутье, что и во время написания своих картин.

Луиджи Мерони был быстрым, креативным и тонко чувствующим игру вингером, который мог как отдавать голевые передачи, так и забивать мячи, причем делал это на удивление красиво, с легкостью обыгрывая мощных итальянских защитников. Его стиль игры, удивительная техника и потрясающий дриблинг часто заставляли журналистов и любителей футбола сравнивать Джиджи с Джорджем Бестом, с которым у него действительно было много общего, от прически и образа жизни до позиции на поле.

***

Популярность Мерони в Италии достигла пика в марте следующего года, когда “Торино” столкнулся с неприступным “Интером” Эленио Эрреры. Мяч попал к Луиджи, а когда к нему бросился один из лучших защитников Серии А Джачинто Факкетти, вингер великолепным ударом перебросил его, попав в девятку и оставив не у дел голкипера Джулиано Сарти.

“Интер” не проигрывал дома три года, но в матче с “Торино” потерпел поражение со счетом 1:2. Тренер “нерадзурри” Эррера, когда его спросили о причинах проигрыша, коротко ответил: “Мерони!” Всего в том сезоне вингер забил 9 мячей, отдав 6 голевых передач, и уже в начале лета пошли слухи, что сезон-1966/67 станет последним для Джиджи в составе “Торино”. Журналисты были уверены, что футболист скоро сменит коричневые цвета одной туринской команды на полосы другой.

Но переход так и не состоялся – и это потрясающая история. “Ювентус” успел сделать конкретное предложение по игроку, будучи готовым заплатить за вингера 750 млн лир. Клуб пользовался многолетней финансовой поддержкой семьи Аньелли, владевшей автомобильной компанией “Фиат”. На заводах которой, как несложно догадаться, работали, в том числе, сотни фанатов “Торино”. После того, как новости о предстоящей сделке распространились по городу, рабочие объявили, что начнут забастовку, если их кумира продадут в стан злейшего противника. Мало того, болельщики “Юве” также выступили против этого трансфера, не желая появления в их полосатой команде бывшего игрока “коричневых”. Президент “Торино” Орфео Пианелли отказался от сделки, а сам Мерони, устроив акт публичного бритья своей бороды, появился на обложке “La Stampa”.

Жизнь, казалось, не устает баловать Луиджи Мерони. На поле он был любимцем фанатов, героем, который уже в 24 года соперничал с великими футболистами “Торино”, погибшими в Суперга. Его богемный образ жизни привлекал к себе внимание многочисленных поклонников и журналистов. А утром 15 октября 1967-го пришла долгожданная новость: брак Кристианы Удерштадт был, наконец, аннулирован, так что пара могла пожениться. Окрыленный, Мерони отправился на Стадио Комунале, где “Торино” предстоял матч против “Сампдории”.

“Коричневые” выиграли со счетом 4:2 и Джиджи вместе с командой отправился праздновать победу и предстоящую свадьбу. Футболисты отправились в бар “Замбон”, который располагался на улице Корсо Ре Умберто. Через какое-то время Мерони захотел позвонить Кристиане, но в баре не оказалось телефона, а телефон-автомат находился на противоположной стороне улицы. В эти вечерние часы движение по улицам Турина было довольно оживленным, а освещение оставляло желать лучшего.  Джиджи вместе со своим другом Фабрицио Полетти, который пошел с ним, решили перебежать улицу, но остановились посреди дороги, увидев быстро приближавшуюся машину. Мерони отступил назад и его сбил ехавший со средней скоростью “Фиат”, отбросив на несколько метров. Луиджи упал на встречную полосу, где его переехала другая машина.

Полетти также был ранен, но не слишком опасно, в отличие от своего одноклубника. Джиджи получил катастрофические повреждения ног, таза и головы. Прохожие бросились к раненым, пытаясь как можно скорее оказать им помощь, но, несмотря на сообщения о том, что Мерони выживет, он был объявлен мертвым в 22:50 в больнице, куда его с большим трудом доставили из-за страшных пробок, вызванных туманом. Турин вновь погрузился в пучину трагедии, как это уже было 28 лет назад.

Водителем машины, которая первой сбила Мерони, был Аттилио Ромеро, 19-летний владелец сезонного абонемента “Торино”, который был на матче команды за пару часов до этого. Стену его спальни украшал огромный плакат Луиджи Мерони. Аттилио сам пришел в полицию той же ночью, в участке с ним случилась истерика. Впоследствии Ромеро был оправдан по обвинению в непредумышленном убийстве, поскольку вина в произошедшем лежала на футболисте, перебегавшем дорогу в неположенном месте в условиях плохой видимости. При этом, Мерони был абсолютно трезв: по свидетельству официантов, он пил лишь минеральную воду. По невероятному стечению обстоятельств, через 32 года Аттилио Ромеро стал президентом “Торино” и за свою пятилетнюю каденцию завершил невольно начатое им уничтожение клуба, доведя “коричневых” до банкротства и пополнив список самых ненавидимых президентов футбольных команд в истории.

***

Фанаты “Торино” воприняли смерть Луиджи Мерони как очередное доказательство того, что их клуб был проклят. На его похоронах присутствовало больше двадцати тысяч человек, которые шли за гробом в полной тишине, лишь изредка скандируя полушепотом “Джиджи! Джиджи!”.

Первый матч “Торино” с “Ювентусом” после смерти Луиджи Мерони стал одним из самых трогательных прощаний в истории. С самолета сбросили тысячи цветов, которые уложили вдоль его правого фланга, болельщики пели имя своего вингер после каждого забитого мяча, а “Торино” уничтожил “Юве” со счетом 4:0 – при жизни Луиджи “коричневые” ни разу не смогли обыграть “старую синьору”. Друг и одноклубник Мерони Нестор Комбен, который накануне игры свалился с жестокой лихорадкой, был непреклонен в своем решении сыграть в этом матче, посвященном памяти одного из самых талантливых итальянских футболистов. Комбен сделал хет-трик, поднимая мяч к небу после каждого гола. Трибуны не сдерживали рыданий.

Еще один гол забил Альберто Карелли, который был в майке с седьмым номером – номером Мерони.

Через 40 лет “Торино” поставил памятник на месте гибели своего вингера, который был символом возрождения клуба после страшной трагедии – но ушел из жизни в 24 года, оставив в сердцах болельщиков туринцев очередную незаживающую рану.