Побывать на волоске от смерти в таком юном возрасте – это могло напугать почти любого, но только не этого человека. Он бы не просто рабочим, он был артистом в любой области, в которой пробовал себя, сопровождаемый шлейфом слухов, скандалов и невероятных историй. Он целовался с полицейским, танцевал в ночном клубе полностью обнаженным, женился в 16, вышел на пенсию в 25 и умер в 38. Это был человек, который вдохновлял режиссеров, писателей и музыкантов. Если Джордж Бест был настоящей поп-звездой, то он стал пан-рок идолом. Его имя – Робин Фрайди.

***

В наше время, когда видеоролики девятилетних вундеркиндов становятся вирусными за считанные минуты, кажется абсолютно невозможным, чтобы кто-то с ошеломляющим талантом остался бы незамеченным футбольными скаутами, но именно это происходило с Фрайди долгие годы. Его брат-близнец Тони, написавший книгу “Самый великий футболист, которого вы никогда не видели” в соавторстве с басистом группы Oasis, говорил, что в Актоне (район на западе Лондона), где они родились и выросли, у них было всего два варианта: хихикать или сдохнуть. У Робина, естественно, было немало поводов похихикать, но нередко это был смех сквозь слезы – правда, об этом мало кто догадывался.

Тони и Робин родились в небогатой семье в 1952-м, когда их родителям, Альфу и Шейле, был 21 год. Мальчики с детства гоняли мяч в окрестных парках, но все, кто играл вместе с Робином, в один голос утверждали, что он будущий феномен британского футбола. Оба брата в возрасте 10 лет представляли свой округ в сборной, в которой вместе с ними играл будущая легенда “Тоттенхэма” Стив Перриман. Уже в то время Робин мог жонглировать апельсином и, неуловимым броском поместив его на заднюю поверхность шеи, удерживать его там, балансируя с непревзойденной виртуозностью, которая станет его фирменным знаком. В 13 лет мальчик начал обучение в футбольной школе “Кристал Пэлас”, после чего продолжил обучение азам футбола в “Челси”, “КПР” и “Рединге”. Но подобная молодежная карьера выглядит впечатляюще лишь на бумаге, поскольку на практике Робин перемежал тренировки бурными попойками, которые часто заканчивались не самым лучшим образом.

В 15 лет подросток бросил школу, где были уверены, что он станет прекрасным художником, после чего все свое свободное время околачивался в “Раундхаузе”, который стал одним из центров британского панка и андерграунда в 60-х и 70-х. Здесь Робин узнал вкус метадона и “спидов”, продолжая между тем посещать футбольные тренировки, пока Томми Дохерти лично не выгнал его из “Челси”. Через год юношу отправили в борстал (исправительное учреждение для молодежи) за то, что он ограбил магазин детских игрушек и выдавал себя за офицера полиции, нахлобучив шлем от детского костюма. 14 месяцев Робин провел с другими наркоманами в борстале Фелтхем, где его, по признанию родных, от печальной участи остальных воспитанников спасал только футбол. Из подростков была составлена команда, которая играла под строгим надзором сотрудников со сборной округа. Фрайди сумел впечатлить руководство “Рединга” своей игрой, после чего его пригласили в молодежную команду клуба – беспрецедентный случай, учитывая, что юноша по-прежнему был заключенным.

Робин, впрочем, задержался в “Рединге” ненадолго, предпочтя вернуться домой после освобождения из борсталя, причем привез с собой свою девушку Максин, которая, к ужасу его консервативных соседей, была чернокожей. Мало того, влюбленные вскоре поженились и произвели на свет очаровательную девочку, что, впрочем, никак не помешало Фрайди регулярно изменять жене – его репутация завзятого бабника была незыблема с той поры, как ему стукнуло 17.

В футбол Робин вернулся благодаря работе. Он постоянно подрабатывал на самых различных черных работах, но больше всего его тянуло к асфальтоукладке и смолению крыш. Один из многочисленных друзей Фрайди устроил его на работу на Уолтемстоу авеню, где молодой парень работал и тренировался с местной командой из непрофессионального футбольного клуба, платившего Робину 10 фунтов в неделю. После матча с “Хейсом”, клубом из пригорода Лондона, в котором Робин сделал дубль, “миссионеры” переманили талантливого игрока к себе, пообещав зарплату в 30 фунтов в неделю, хотя Фрайди по-прежнему зарабатывал больше, смоля крыши и укладывая асфальт.

***

Через полтора года произошло то самое падение, после которого футболиста оперировали шесть часов, снимая его с обломка трубы. Робин успел восстановиться как раз к матчам “Хейса” с “Бристолем” в первом раунде Кубка Англии, в которых “миссионеры” одержали победы, выйдя в следующий раунд, где их соперниками стал “Рединг” во главе с ирландским тренером Чарли Херли. Именно этот человек сумеет найти подход к Фрайди и попытается обуздать его дикий характер, попытавшись направить неуемную энергию талантливого футболиста в нужное русло. Роджер Титфорд, который пристально следил за “Редингом” более полувека, так описывал главного тренера команды:

 “Ему нравились большие, сильные парни – никаких тебе фей, все довольно просто. Это была его первая и последняя работа в качестве тренера, и он был не против красивого футбола, но, если честно, я думаю, что он сильно нервничал из-за своей работы. Я уверен, что лучшее, что он сделал в своей тренерской карьере – это Робин. Он осмелился дать Фрайди шанс заиграть в профессиональной команде и только выиграл от этого”.

Фрайди перешел в “Рединг” за 750 фунтов в январе 1974-го, и бывший игрок любительской команды не тратил много времени на самоутверждение в новом клубе. Он действовал на тренировках с таким энтузиазмом, что скоро травмировал трех своих одноклубников.

Херли часто был вынужден отстранять Робина от матчей пять на пять на тренировках, но каждый раз поражался силе и глубине таланта своего взрывного нападающего. Тренер изначально планировал подержать его в резерве пару месяцев, но уже через неделю переменил свое мнение, позвав футболиста в свой кабинет и сообщив ему, что вскоре состоится его дебют в профессиональном футболе. Там между Чарли и Робином состоялся примечательный разговор.

– Я думаю дать тебе сыграть в воскресенье против “Нортгемптона”.

– О, босс, я останусь дома, не буду пить и не буду драться!

– Робин, я не против, чтоб ты мне врал, но не трижды в одном предложении!

Подобные беседы в различных вариациях повторялись регулярно, а одноклубники Фрайди все чаще недоуменно смотрели на своего форварда, который опаздывал на тренировки (а иногда и вовсе не появлялся на них), но все чаще выходил на поле и показывал сумасшедшую по накалу, страстную и безумно привлекательную игру. В период, когда Робин дебютировал за “Рединг”, клуб находился в крутом пике, одержав всего две победы в четырнадцати матчах. Трудно сказать, насколько сильный эффект один талантливый футболист может произвести на слабую команду, но в случае с Фрайди можно смело утверждать, что его игра оказывала магнетическое влияние на товарищей по команде, которые одновременно восхищались его талантом и поражались его безалаберному отношению к режиму, тренировкам и спортивному образу жизни.

В гостевой игре с “Барнсли”, после двух поражений “Рединга” подряд, Фрайди забил свой первый гол за новый клуб и помог ему выиграть на выезде впервые за четыре месяца, прокомментировав свои действия после матча в привычной для него манере.

“Я думал о том, чтобы красиво принять мяч на грудь или забить пяткой, но потом понял, что мне лучше просто не облажаться”.

В то время футболисты, особенно из маленьких клубов вроде “Рединга”, общались с фанатами гораздо теснее, чем можно было бы себе представить. Вместо того, чтобы потребовать огромные бонусы за забитые голы и выстроить огромный безвкусный особняк, окруженный неприступным забором, Фрайди часто посещал ночные клубы и пабы, с удовольствием выпивая со своими болельщиками и устраивая настоящие дебоши. Один из местных пабов десять раз запрещал футболисту появляться в заведении – но тот факт, что запретов было так много, свидетельствовал о невероятном шарме, которым обладал Робин, и благодаря которому ему прощали все грехи – пока он не совершал новых.

Фрайди был настоящей рок-звездой, но, в отличие от многих людей в подобном статусе, никогда не страдал перепадами настроения и не был одержим внутренними демонами. Примерно в то же время Джордж Бест начал с Южной Африки свое странное турне, в результате которого он побывал на четырех континентах, с частыми необъяснимыми исчезновениями. Многие пытались сравнивать Робина и Джорджа, но, несмотря на несомненный талант и схожие статусы суперзвезд, достижения двух футболистов не поддавались сравнения, да и по характеру они были очень разными людьми.

***

После своего первого сезона в “Рединге”, когда все игроки получили отпуск и успели благополучно из него вернуться, Фрайди не появлялся на тренировках. Лишь за день до товарищеского матча с рок-н-ролльным “Уотфордом” (Элтон Джон вот-вот должен был стать его президентом) на тренировочном поле появился взлохмаченный Робин, босой, но с сумкой, где лежали его бутсы. Фрайди провел лето в коммуне хиппи в Корнуолле, где обзавелся татуировками, покрывавшими его пальцы, которые пришлось удалять хирургическим путем, в результате чего футболист целый месяц проходил в гипсе. Несмотря на свой более чем разгульный образ жизни, форвард никогда не терял великолепной физической формы, хотя Чарли Херли и тренер по физической подготовке Морис Эванс и не нагружали его специальными упражнениями, понимая, что Робин их попросту проигнорирует. Тем не менее, уже на следующий день после возвращения Фрайди бегал кросс по периметру тренировочного поля, наматывая круг за кругом и оставив далеко позади запыхавшихся одноклубников, которые целый месяц усердно работали, чтобы восстановиться после отпуска.

Подход Робина к тренировкам и играм был очень своеобразным, настолько, что любой другой тренер давно бы выгнал футболиста из команды. Со стороны отношение Фрайди к образу жизни футболиста казалось верхом безрассудства и безответственности, что вызывало неизбежные трения с товарищами по команде. Философия нападающего была проста: потеть и выкладываться надо во время игр, а бесконечные тренировки нужны лишь посредственностям. В современном футболе, с диетологами, спортивным питанием, целыми медицинскими бригадами и лучшими технологиями для восстановления и укрепления физической формы представить себе подобное просто невозможно. Но, как всегда говорил Херли, главное, что Фрайди хорошо играет в субботу, поэтому ему плевать, чем футболист занят в остальные дни недели.

Морис Эванс был тем, кто ставил перед Робином задачи в тех редких случаях, когда форвард появлялся на тренировках.

“Вы не могли его ничему научить. Он был недисциплинированным и не умел быть командным игроком. Невозможно было работать над чем-то, что могло бы улучшить его игру, единственное, что я пытался сделать – улучшить его физическую форму, но ему это очень не нравилось. Дайте ему мяч – и он будет счастлив. Но я заставлял его бегать, и он ненавидел это, думая, что это ужасная, непростительная трата времени. Так что все, что нам удалось сделать с ним на тренировках – это втянуть его в матчи пять на пять. Это он любил”.

В играх Робин регулярно бил по воротам, но никогда не показывал соперникам, что устал или опасается кого-то из игроков обороны, постоянно ввязываясь в самые безумные стычки и единоборства. Его победой была не победа команды, а то, что он оставался на ногах после подката или уходил сразу от нескольких футболистов противника, предпочтительно со смешком или каким-нибудь жестом, с гетрами, спущенными к лодыжкам и растрепанными волосами. Все это было частью шоу под названием “Робин Фрайди”, и фанаты “Рединга” привыкли и полюбили это зрелище. Если форвард не забивал, он отдавал голевую передачу, но если ему не удавалось ни того, ни другого (что было нередко), он с успехом заменял результативные действия элементами своего представления, которое довольно часто заканчивалось предупреждениями или удалением. Точно также футболист себя вел и вне поля.

Эванс рассказывал, как Херли взял свою команду на товарищеский матч против “Кристал Пэлэс”, не вызвав в состав Робина. Тот добирался до стадиона автостопом, потому что у него не было денег, но в итоге убедил Херли поставить его в стартовый состав, даже не разогревшись перед матчем. Игра началась, и Фрайди тут же завладел вниманием всех зрителей. В подтрибунных помещениях к Эвансу и Херли подошел тренер “орлов” Терри Венейблс и спросил:

“Кто этот парень, раздери меня черт?”

“Рединг” упустил шанс подняться в третий английский дивизион в следующем сезоне, однако Робин Фрайди заинтересовал “Шеффилд” и “Арсенал”. Великий тренер “канониров” Берти Ми лично отслеживал прогресс форварда, и даже присутствовал на нескольких играх “Рединга”, но принял решение не подписывать игрока из-за его проблем с дисциплиной. Фрайди забил в дебютном сезоне 20 голов во всех соревнованиях, став лучшим бомбардиром команды, но уже через два месяца после начала следующего сезона, когда на его счету уже было девять забитых мячей, его отстранили от футбола за постоянные проявления агрессии к другим игрокам и невероятное количество желтых карточек.

Следующим летом в клуб пришел ирландец Эмон Данфи, сам прослывший нарушителем спокойствия, и у Черли Херли была особая миссия для новичка “Рединга”.

“Одной из просьб Чарли, когда я подписывал контракт, было попытаться удержать Робина в узде. “Ты чертов бунтарь, он чертов сумасшедший”, сказал мне тогда тренер. “Вы должны хорошо ладить друг с другом”. Робин понравился мне с первого дня, я стал его фанатом, как и все вокруг. В нашей раздевалке он был главным центром притяжения”.

Парочка спелась, и их нередко заставали на заднем сиденье клубного автобуса за дегустацией сразу нескольких сортов пива и веществ куда более опасных, но именно эти два хулигана стали символами новой эпохи в истории “Рединга”. В последний раз клуб зарабатывал повышение в классе полвека назад, в 1926-м, когда родилась королева Елизавета, и на протяжении нескольких последних лет ему не хватало всего чуть-чуть, чтобы подняться по турнирной лестнице Англии. Но в сезоне-1975-76 “Рединг” поставил клубный рекорд, одержав 13 побед подряд, а Фрайди продолжал забивать чуть ли в каждой игре, получая карточки одну за другой, бурно отмечая победы и время от времени попадая за решетку за нарушение общественного порядка. После одного из матчей, когда “Рединг” и “Крю” забили друг другу по три гола, президент клуба Фрэнк Уоллер собрал свою команду в пабе и произнес прекрасную речь, поблагодарив футболистов за проявленные ими мужество и характер. Данфи и Фрайди, изрядно набравшись, хихикали во время всего выступления, а когда Уоллер закончил, Робин громко сказал:

“Да, президент, я вот тоже вчера проявлял характер в садах Форбери, так и ходил взад-вперед, как локоть скрипача”.

***

В течение сезона к “Редингу” обращались представители “Вест-Бромвича”, “Астон-Виллы”, “Манчестер Сити”, “Ливерпуля”, “Лидса”, “Престона” и “Ковентри”, а “Кардифф” даже сделал конкретное предложение в размере 60.000 фунтов, но клуб отказался вести переговоры о продаже Фрайди. Команда поднялась в третий дивизион, а футболисты были воодушевлены перспективой улучшенных контрактов и возросших призовых. Несмотря на то, что Робина никогда не интересовали деньги, сам он был самым ценным товаром “Рединга”, и все вокруг об этом прекрасно знали. Однако товар совсем другого сорта неожиданно внес разлад в команду, и пусть это прозвучит нелепо, но причиной первых трещин в гармоничном союзе игроков и тренера стала… корова.

После повышения в классе один из местных фермеров на радостях предложил команде мясо целой коровы в качестве награды за их усилия, и даже пригласил их к себе на ферму, чтобы они смогли выбрать самую упитанную из коров в его стаде. Но когда футболисты вернулись из отпуска и отправились на стадион, чтобы забрать свое мясо, их ждал неприятный сюрприз. На траве лежало несколько сумок с низкокачественным мясным фаршем с множеством хрящей, языком, хвостом и прочими малоаппетитными вещами. Когда взбешенные игроки потребовали ответа у своего тренера, ответ Херли был по-настоящему издевательским: “Это всего лишь мешок говядины, о чем весь этот шум?” Стоит понимать, что хорошее мясо в Англии во все времена стоило недешево, а зарплаты игроков клуба из четвертого дивизиона в 70-х были очень невысоки, так что получить в подарок несколько килограммов хорошей говядины было совсем не зазорным, наоборот, каждый предвкушал такое пополнение домашней кладовой. Данфи рассказывал:

“Чарли утверждал, что не знает, куда пропало все филе. Мы не поверили ему, а он так и не понял значение того, что он сделал. Если честно, никто не сходил с ума по Херли даже до того, как мы лишились нашего мяса. Он хорошо одевался и выглядел как кинозвезда, но был живым доказательством того, что вы можете ходить как Джон Уэйн, разговаривать, как тренер и выглядеть, как тренер, но при этом понимать в футболе не больше, чем принцесса понимает в навозе. Пока Чарли разглагольствовал о должном отношении футболистов к игре, Морис Эванс анализировал соперников, проводил разбор наших действий и старался исправить команду. В итоге, Эванс был шеф-поваром, а Херли – метродотелем”.

Неудивительно, что когда речь зашла об улучшении контрактов перед новым сезоном, лишь Фрайди, Данфи и Гордону Каммингу предложили увеличить зарплату на пять фунтов в неделю. Футболисты отказались подписывать соглашение, после чего в этот список добавили Джона Мюррея, а когда Данфи возмутился, Херли немедленно выставил его на трансфер. Разногласия между командой и тренером стали слишком сильно мешать Фрайди, который привык наслаждаться жизнью, а не терпеть неурядицы и ссоры вокруг, и Робин попросил о трансфере, получив одобрение клуба.

Но желание футболиста покинуть команду было лишь одной стороной медали. “Рединг” просто так не отпустил бы игрока, за которым охотилась дюжина клубов Английской Лиги. Херли почувствовал, что Фрайди теряет былую форму, его движениям не хватало былой резкости, а физическая форма пошла на спад. Сам Чарли покинул клуб осенью 1976-го после ужасного первого тайма в домашнем матче с “Престоном”, когда ушел со стадиона, поклявшись больше не возвращаться в “Рединг”. С того дня Морис Эванс взял на себя руководство командой, хотя официально Чарли ушел с поста главного тренера лишь в феврале 1977-го.

Херли был, по сути, единственным человеком в “Рединге”, способным удержать Фрайди от ухода, несмотря на все разногласия между ними, так что уже в декабре 1976-го Робин перешел в “Кардифф” за 30 тысяч фунтов, причем сделал это в своем стиле. После ночной попойки в Лондоне Фрайди сел на поезд до столицы Уэльса, чтобы подписать контракт, но купил только билет для выхода на платформу, так что транспортная полиция арестовала футболиста еще до того, как он успел стать игроком “Кардиффа”. Тренер команды Джимми Эндрюс лично вытащил своего нападающего из участка, а уже через несколько дней, в первый день 1977 года, Фрайди дебютировал в новом клубе. И какой это был дебют!

“Кардифф” встречался с гламурным “Фулхэмом” Бобби Мура – Джордж Бест мог бы столкнуться со своим альтер-эго, но получил травму днем ранее – и Фрайди забил два гола, схватив после празднования одного из них капитана команды, чемпиона мира Мура, за яйца. Эндрюс был в эйфории, он предвкушал великие свершения и не скупился на похвалы своей новой звезде, когда позвонил Чарли Херли после матча.

“О, Чарли, он просто великолепен! Он порвал их, вывернул наизнанку, размазал!”

Херли был невозмутим.

“Джимми, он играет у тебя четыре дня. Дай ему несколько месяцев”.

К концу сезона Фрайди подошел с семью голами, но главным из них стал мяч, забитый в ворота “Лутона”. Вратарь команды Милия Алексич несколько раз отбил удары Робина, а потом выкрикнул что-то вроде “удачи, лузер!” Такого форвард не прощал, и, забив наконец гол, показал голкиперу два пальца (британская разновидность жеста, известного во всем мире как “средний палец”). Фото этого момента было увековечено рок-группой Super Furry Animals, которая в 1996-м поместила снимок на обложку своего сингла “The Man Don’t Give a Fuck”, где слово “fuck” повторяется больше 50 раз, что на тот момент было рекордом для одной песни.

Фрайди много ездил из Кардиффа в Лондон и однажды чуть не опоздал из-за этого на матч с “Чарльтоном”, влетев в раздевалку за 20 минут до начала игры – но все равно был оштрафован.

У любого тренера было бы два возможных варианта, чтобы справиться с индивидуальностью Фрайди: пытаться заставить его подчиниться, ограничивая и подрезая, либо приспособиться к его причудам и дать ему расцвести. Эндрюс был приверженцем первой линии поведения, и никогда не пытался наладить личную связь со своим строптивым игроком. Его одноклубники прекрасно знали, что после матча Фрайди тихо исчезнет с бутылкой мартини, отправившись на поиски новых приключений.

***

Летом 1977-го Робин подхватил дизентерию в тяжелой форме, из-за чего пропустил первые два месяца нового сезона. Он вернулся, похудев на 12 килограмм, и в первой же гостевой игре против “Брайтона” стал героем очередного скандала. Весь матч нападающего плотно опекал Марк Лоуренсон. В какой-то момент Фрайди это надоело, он развернулся и ударил будущего защитника “Ливерпуля” по лицу. Прямая красная карточка была неизбежна, но Робин сумел отомстить по-своему, когда, спустившись в подтрибунные помещения отправился в раздевалку хозяев и навалил кучу в сумку Лоуренсона.

Эндрюс публично высказал недовольство удалением своего форварда в первой же игре после столь долгого отсутствия.

“Я устал от этого. Мы так долго ждали, пока он вернется в строй – и его удалили через 60 минут”.

Но тренер “Кардиффа” был не единственный, кто потерял терпение. Месяц спустя, после очередного штрафа за пропуск тренировок и отстранения на 5 матчей Фрайди объявил о завершении карьеры. Как мог человек с таким ярким талантом уйти из футбола после жалких четырех лет, проведенных им на профессиональном уровне? Без сомнения, в другую эпоху Робина вообще не допустили бы до игры, и ему очень повезло, что он встретил Чарли Херли, готового мириться с его характером. Именно благодаря этому люди, ходившие на матчи “Рединга” (игры четвертого и третьего дивизиона тогда не снимали на видео) смогли воочию увидеть всю магию этого талантливейшего игрока.

Повесив бутсы на гвоздь Фрайди вернулся в Лондон, где продолжил смолить крыши, укладывал штукатурку, развелся, женился, вновь развелся, вновь женился, продолжал кутить ночи напролет, пить и укладывать в постель красивых женщин, пока не был найден в своей квартире, скончавшимся от сердечного приступа, вызванного передозировкой героина. Ему было 38 лет.

В каком-то смысле Робин Фрайди был поразительным транжирой – ведь он растратил свой талант, когда все, видевшие его игру, утверждали, что он мог бы стать одним из лучших нападающих в истории английского футбола и сборной страны. В разговоре с Морисом Эвансом, когда тренер пытался убедить его измениться, Робин спросил его: “Сколько тебе лет?” И получив ответ, сказал:

“Я в два раза младше тебя, но прожил вдвое лучшую жизнь”.

Фрайди не волновало, что он не выступал за национальную команду или не играл в высшем эшелоне английского футбола. Его трагедией была неспособность найти полное удовлетворение своей жизнью. Он жил по своим правилам, но всегда при этом боролся с ограничениями, которое навязывало ему общество. В этом человеке был заложен огромный талант, он умел привлекать к себе людей и с удовольствием отдавал им всего себя, но в его жизни не было того единственного, что, в конечном итоге, заставило его покинуть этот мир так рано.

Робин Фрайди всю свою жизнь искал покоя – и обрел его в 38 лет.

—