Апартеид, алкоголизм, попрошайничество и ранняя смерть кумира целого поколения.

Как-то раз в начале 90-х Джордж Бест сидел у окна в ресторане в центре Лидса и ждал заказанный ланч. Неожиданно ему показалось, что он узнал ковыляющего мимо человека, с опухшим одутловатым лицом, одетого в какие-то обноски. Бест не ошибся: несмотря на явный материальный и физический упадок, было сложно не узнать одного из тех немногих футболистов, выступлениями которых Джордж искренне восхищался во время своей собственной карьеры. Он ценил его не только за выдающийся талант, технику и командную игру, но и за выдающуюся храбрость, которую этот человек демонстрировал на поле и вне его. Бест сам был свидетелем словесных оскорблений и угроз физической расправой, которые этот футболист вынужден был терпеть на протяжении всей своей карьеры. Мало того, и сам Джордж Бест с давних пор боролся с алкогольной зависимостью, поэтому он не мог сделать вид, что не заметил этого опустившегося человека. Бест вышел из ресторана и направился к Альберту Йоханнесону, легендарной “Черной молнии” из “Лидса” Дона Реви, который поднялся из второго дивизиона, чтобы стать одной из мощнейших английских команд 60-х годов.



Джорджа Беста неоднократно обвиняли в самодовольном эгоцентризме – не без оснований, надо заметить, – но в тот день даже самым ярым его критикам не к чему было бы придраться. Великий футболист “Манчестер Юнайтед” понял, что Йоханнесон нуждается в хорошем обеде и чутком собеседнике, поэтому он тут же отправился в свой отель, находившийся по соседству, прихватив с собой Альберта, и попросил забронировать обеденный стол для двоих. Сотрудники элитной гостиницы с плохо скрываемым удивлением смотрели на эту странную парочку: ухоженный Джордж Бест, который по-прежнему оставался одной из главных английских знаменитостей и темнокожий бродяга, одетый в обноски. Но этих двоих мало волновали косые взгляды. Они засиделись в ресторане почти до полуночи, после чего Бест выгреб из карманов все имеющиеся у него деньги и отдал их Йоханнесону. Два бывших футболиста тепло распрощались у входа в элитный отель, после чего вернулись каждый к своей жизни.

Возможно, это был последний раз, когда Альберт Йоханнесон обедал в хорошем ресторане.

***

С течением времени появилось множество версий биографии Альберта Луиса Йоханнесона, а в общественном сознании утвердилось несколько мифов, связанных с его именем. Как пела группа “Мэник стрит причерз”: “Это моя правда, теперь скажи мне свою”. Некоторые утверждают, что Альберт родился в Соуэто – месте, куда насильно сгонялось африканское население ЮАР из западной части Йоханнесбурга, но это неправда. Другие говорят, что его жена и дочери пропали в дни, предшествовавшие его смерти, но и это не соответствует истине. Писали, что его первый дом находился в трущобах Лидса, так называемом “районе гетто” – однако Йоханнесон никогда не жил там. Многие считали провал “Лидса” в финале Кубка Англии 1965-го виной Альберта, забывая, что в тот день вся команда играла едва ли вполсилы. Самый оскорбительный миф – что футболист не смог выпить перед тем матчем, из-за чего был напуган до полусмерти и не совладал со своим страхом.

Норман Хантер, входящий в сотню величайших английских футболистов, который многое мог бы рассказать о запугивании, неоднократно выступал в защиту своего бывшего одноклубника.

“Он был гораздо более храбрым человеком, чем многие его считали, но если бы они увидели шрамы на его ногах, их мнение бы быстро изменилось”.

Дочь Йоханнесона Алисия признавалась, что на протяжении долгих лет все больше уставала читать заведомую ложь о своем отце, который уже не мог ответить своим обидчикам. Он никогда не получал заслуженного признания, хотя был, без сомнения, одним из самых талантливых футболистов на своей позиции.

Альберт Йоханнесон стал первым чернокожим выходцем из Южной Африки, который заиграл в высшем английском дивизионе, а также первым чернокожим футболистом, сыгравшим в финале Кубка Англии. Он также стал первым темнокожим игроком английской команды, который выиграл европейский турнир, когда “Лидс” стал обладателем Кубка Ярмарок (предшественника Кубка УЕФА). Будучи вингером, Йоханнесон забил 48 мячей в 172 играх за “павлинов” в чемпионате Англии, отдав не менее 40 голевых передач – отличный результат для игрока, который не являлся форвардом. В наше время за Альберта запросили бы не меньше 30-40 миллионов евро на трансферном рынке, но в 60-х он оставался всего лишь одним из винтиков отлаженной до скукоты машины, которой являлся “Лидс” под управлением Дона Реви.

Для поколения британских чернокожих игроков, которые заиграли в английской лиге в конце 70-х – начале 80-х, Йоханнесон был иконой. Журналисты, бравшие интервью у футболистов того поколения, были поражены, когда они один за другим называли Альберта Йоханнесона спортсменом, который послужил для них вдохновением и примером в их собственной карьере. Брайан Дин, нападающий, забивший почти 200 голов в английской лиге, был одним из тех, кто считал южноафриканца своим кумиром.

“Мы были молодыми, помешанными на футболе парнями, которые росли в Лидсе в 70-х, и Альберт Йоханнесон был нашим кумиром. Он вдохновил целое футбольное поколение, которое появилось в нашем городе, и это не преувеличение”.

Вингер “Лидса” был невероятно одаренным и умелым футболистом, который действительно заслуживает восхищения не только из-за своего таланта, но и из-за многочисленных препятствий на его жизненном и карьерном пути, преодоленных им  по дороге к успеху. Он также заслуживает нашего понимания и сопереживания, поскольку история Альберта Йоханнесона – это цепь обстоятельств, человеческих пороков и уродливых поступков общества, которые, в итоге, оставили бывшего футболиста нищим и одиноким к концу его жизни.

***

Вингер родился в поселке Джермистон на окраине Йоханнесбурга в марте 1940-го. Однако его надгробие (поставленное за счет “Лидса”) указывает, что он родился в 1942 году. Такая разница в деталях не является чем-то из ряда вон выходящим в биографиях темнокожих беженцев от апартеида. Базиль д’Оливейра, знаменитый игрок в крикет, рассылал свое резюме во многие крикетные клубы Англии. Но в бумагах он указывал неверный возраст, поскольку был старше, чем утверждал, и боялся, что его не захотят подписывать. Возможно, Йоханнесон сделал то же самое, солгав “Лидсу” о своем настоящем возрасте. Этого мы никогда не узнаем.

Йоханнесон сыграл за команду под названием “Цветные XI” на футбольном турнире в Южной Африке, который был организован для игроков не европеоидной расы, чтобы те могли продемонстрировать свои навыки. Соревнование было разработано Южноафриканской федерацией футбола в 1952-м, всего через год после образование самой федерации, которая с самого начала выступала против политики разделения футболистов по цвету кожи. Турнир получил название Кубок Каджи, по имени индийского политика. В турнире принимали участие три команды, помимо “цветных” с Йоханнесоном это были “Черные XI” и “Индийские XI”. Удивительно, как меняются времена. Соревнование было придумано в рамках борьбы против расизма, но за такие названия в наши дни организаторов засудили бы… за расизм.

В 50-х годах прошлого века многие южноафриканские игроки переходили в английские клубы, которых привлекали их хорошие физические данные и копеечная стоимость. Такие футболисты как Билл Перри (“Блэкпул”), Эдди Фирмани и Джон Хьюи (“Чарльтон”) и ряд других довольно быстро вписались в составы своих команд и заиграли в английской лиге. Правда, помимо общего места рождения у них было еще одно качество, которое их объединяло: все эти футболисты были белыми. Тренер “Чарльтона” Джимми Сид подписал 13 белых игроков из ЮАР в течение десяти лет, неоднократно заявляя, что они отлично находят общий язык со своими одноклубниками-англичанами.

Учитывая репутацию “Лидса”, который нередко обвиняли в расизме, проявляемом его фанатами, было довольно странно, что “белые” стали одной из первых английских команд, давших шанс чернокожим южноафриканским футболистам. Джерри Фрэнсис стал вторым темнокожим выходцем из Южной Африки, сыгравшим за английский клуб. Он дебютировал за «Лидс» в 1959-м, и, хотя его выступления за «павлинов» нельзя назвать безоговорочной удачей, руководство клуба не стало препятствовать тренеру Дону Реви, который получил восторженное послание от южноафриканского учителя и (по совместительству!) скаута Барни Гаффни. В этом отчете сквозило неприкрытое восхищение талантами молодого Йоханнесона, и уже через месяц представители «Лидса» отправились в Африку, чтобы утрясти все детали предстоящего перехода. В январе 1961-го Альберт прибыл на Элланд Роуд, став первым подписанием Реви, который вознамерился реинкарнировать свою команду.

Возвращаясь к мифам, окутывающим биографию Йоханнесона, стоит отметить, что один из самых немыслимых из них, кажется, является правдой. Дело в том, что главным спортом в жизни южноафриканца с детства была легкая атлетика, и, судя по всему, он не играл в футбол до 18 лет! Мало того, юный Альберт с детства был страстным поклонником «Манчестер Юнайтед» и даже не слышал о клубе под названием «Лидс», выступавший во втором английском дивизионе, пока он не подписал вингера.

Адаптироваться Йоханнесону помог Фрэнсис, с которым Альберт какое-то время делил комнату в доме мистера и миссис Винели, о которых футболист позже отзывался как о «потрясающих людях». После небольшого периода тренировок с командой Реви предложил вингеру контракт. Йоханнесон должен был дебютировать в матче против «Сканторпа» – но неожиданно начался сильный снегопад. Футболист позже признавался своему другу Фрэнсису, что очень не хотел играть в снегу и молился, чтоб игру отменили. Так, в итоге, и произошло.

Дебют Йоханнесона за «Лидс» состоялся в игре против «Суонси», где вингер сумел отдать голевую передачу, навесив на Джека Чарльтона, замкнувшего подачу головой. В том же месяце оба чернокожих футболиста «белых» впервые в истории английской лиги сыграли в составе одной команды в матче со «Стоком».

Первый полноценный сезон Йоханнесона стал адаптивным как для него самого, так и для все команды. «Лидс» образца сезона-1961/62 был еще далек от того, что пытался выстроить Реви, но этот переходный период сыграл важную роль в судьбе южноафриканца. Именно его блестящая игра помогла «Лидсу» обыграть «Ньюкасл» со счетом 3:0 и не вылететь из второго дивизиона. После того матча фанаты команды начали называть Альберта «Черная вспышка», поддерживая его в каждой игре. В течении последующих двух сезонов Йоханнесон все больше влюблял в себя поклонников «Лидса», которые придавали уверенности футболисту. Он, как и многие быстрые вингеры того времени, был склонен к мрачной оценке собственной игры и испытывал определенный страх перед возможностью сыграть не так, как от него ждет тренер, одноклубники и фанаты. В матче с «Челси», в котором Альберт сделал дубль, он впервые услышал, как многотысячный стадион скандирует его фамилию.

***

«Лидс» завоевал повышение в классе по итогам сезона-1963/64, пожалуй, лучшего в карьере Йоханнесона. Вингер забил 15 голов в 40 играх, болельщики обожали свою «черную вспышку», распевая песню о том, что «он лучше, чем Эйсебио», а Дон Реви не раз называл его одним из талантливейших игроков, с которыми ему довелось встречаться. Сложно представить себе, каким шоком все это было для Йоханнесона. Ему было всего восемь лет, когда к власти в Южной Африке пришла Национальная партия, а политика апартеида в 50-е годы должна была оказать разрушающее влияние на чернокожего подростка. Белое меньшинство было признано главенствующим в стране, где полицейские имели право ударить любого, кто замешкается, отходя с их дороги. Альберт вспоминал, что однажды его избили деревянными дубинками просто за то, что он плюнул в придорожную канаву в присутствии полиции.

Эти ужасные воспоминания привели к тому, что Йоханнесон вырос недоверчивым и подозрительным, ожидая подвоха от всех белокожих, у которых была хоть какая-то власть. И он, и его одноклубник Фрэнсис отправляли часть своей зарплаты домой, чтобы прокормить семьи, но полной уверенности, что их родные получают эти деньги, у них не было. В конце 1961-го они даже попросили Реви написать учителю Гаффни, чтоб тот проверил, действительно ли семьи получают отправленные им деньги.

Очень немногие профессиональные футболисты так далеко выходили из своей зоны комфорта, как это сделал Йоханнесон. После прибытия в Англию ему пришлось приспосабливаться к многим непривычным вещам: белые официанты обслуживали чернокожих посетителей ресторанов, а туалеты были общими как для белых, так и для темнокожих. Он не мог привыкнуть к тому, что к нему относились как к равному все слои населения. Но постепенно его восприятие окружающей действительности менялось. Йоханнесон обнаружил, что зарплата футболиста позволяет ему посещать престижные клубы и бары, где он мог наслаждаться еще одними запретными (в прошлом) плодами – белыми женщинами. Тем не менее, и в Англии Альберт неоднократно сталкивался с проявлениями расизма, которые еще больше вводили его в ступор: ведь ему внушали, что он равный среди равных, но параллельно могли толкнуть, обозвать или посмеяться над ним. В день его прилета в Англию, когда футболист проходил через терминал в Хитроу, он случайно наткнулся на какого-то человека, который заорал: “Убирайся отсюда, ниггер!”

Многие журналисты, писавшие о Йоханнесоне, часто замалчивали, насколько травматичным был переезд молодого человека из поселка у Йоханнесбурга в Западный Йоркшир. Сам футболист говорил в 1962-м:

“Я чувствовал, что никогда не привыкну к этой новой жизни. Много раз я думал, что было бы лучше, если бы я остался дома. Даже играть в одной команде с белыми футболистами для меня было настоящим испытанием”.

Альберт был шокирован, узнав, что он будет делить общий душ с его белокожими товарищами по команде. Его также потрясло, что белый юноша чистил его бутсы после матчей, а одноклубники вингера первое время никак не могли привыкнуть, что Йоханнесон обращается к своим поклонникам, подбегающим к нему за автографами, “сэр”.

Кроме этих бытовых сложностей, на южноафриканца, без сомнения, влиял и непривычный климат. Альберт покинул свою страну в середине лета, чтобы окунуться в прелесть йоркширской зимы, с ее влажным снегом, свинцовыми тучами и хмурыми короткими днями, с пронизывающим ветром и собачьим холодом. Футболист говорил, что постоянно пытался привыкнуть к “тяжелым полям, дождю и холоду”. Мало того, во время одной из тренировок, когда Йоханнесон пожаловался на тяжелые погодные условия, его отстранили на время, в течение которого вингер был убежден, что его решили отправить обратно в Африку.

***

Но несмотря на все эти сложности, первые три сезона футболиста в английском футболе были очень успешными и оправдали веру Дона Реви в талант южноафриканца. Его одноклубники очень ценили скромного и спокойного товарища, который раз за разом, ускоряясь в атаке, помогал своей команде выйти победителем в самых сложным противостояниях. Сезон-1964/65 должен был показать, чего стоит Йоханнесон в играх против клубов высшего английского дивизиона.

“Лидс” уверенно стартовал с победы над “Астон-Виллой” со счетом 2:1, а Альберт отметился забитым мячом. “Павлины” сумели бросить вызов самым именитым соперникам, оказавшись в итоге на втором месте по итогам сезона – потрясающий результат для новичков чемпионата! Кроме того, команда сумела дойти до финала Кубка Англии, где проиграла прошлогоднему чемпиону “Ливерпулю”.

Йоханнесон продолжал быть важной частью “Лидса” Дона Реви, хоть его бомбардирские показатели и снизились по сравнению с предыдущими сезонами. Ему удалось забить 9 голов за сезон, в том числе в трех раундах Кубка, кроме того вингер отдал 6 голевых передач и считался одной их главных угроз воротам соперников в составе “белых”. Игроку “Манчестер Юнайтед” Нобби Стайлзу, как это было принято в те суровые времена, пришлось выполнить жесткий подкат в полуфинальном матче Кубка Англии, чтобы нейтрализовать Йоханнесона, который до конца игры прихрамывал и не смог принять участие в ответном матче.

Многие считают, что финал Кубка в 1965-м был проигран как раз из-за травмы вингера “Лидса”, который  получил повреждение в игре с “Бирмингемом” за пять дней до финала. Истина, как всегда, где-то рядом. Футболист действительно не был в оптимальной физической форме, но и вся команда просто не показала той отличной игры, которую демонстрировала на протяжении всего сезона. Капитан Бобби Коллинз признался, что чувствовал себя неважно в тот день, Билли Бремнер боролся с усталостью, настигшей его к концу напряженного года, и лишь Алан Пикок и Джим Сторри пытались что-то сделать на поле. Это был провальный матч для “Лидса”, который был похож на кого угодно, но только не на себя самого.

Йоханнесон стал первым чернокожим игроком, принявшим участие в финале Кубка Англии. Он стал первопроходцем и примером для целого поколения, но страдал от приступов неуверенности в себе, которые лишь усугублялись отношением к нему фанатов противника. Альберт, возможно, стал первым футболистом, который подвергся организованным расистским нападкам с трибун стадионов. Его освистывали, обзывали, сравнивали с обезьяной, в ходу были кричалки про бананы и Зулу. Йоханнесон стал жертвой политических и социальных проблем, поскольку британское общество в 60-е было настроено довольно агрессивно после нескольких волн иммиграции, которые воспринимались консерваторами как угроза английскому укладу жизни. Если чернокожие футболисты в 50-х, такие как Чарли Уильямс из “Донкастера” и Линди Делаленха из “Мидлсбро” воспринимались, скорее, как любопытная экзотика, то Альберт Йоханнесон и Клайд Бест из “Вест Хэма” в полной мере испытали на себе расистские настроения футбольных фанатов. Как замечал позже Джордж Бест, Йоханнесон действительно должен был быть храбрым человеком, чтобы раз за разом выходить на поле.

Сезон 1964/65 стал вершиной достижений чернокожего вингера в “Лидсе”. Он страдал от множества травм, а невероятная скорость и рывки с места перестали быть его визитной карточкой. Друзья Альберта говорили, что он страдал от травмы ахиллова сухожилия, которую никогда не пытались лечить должным образом, из-за чего и ухудшилась физическая форма когда-то неудержимого вингера. Кроме того, Дон Реви купил на позицию Йоханнесона Майка О’Грэйди из “Хаддерсфилда”, а в 1966-м за команду дебютировал великий Эдди Грэй, окончательно усадивший Альберта на скамейку запасных. В течение пяти сезонов южноафриканец сыграл всего в 42 матчах за “Лидс”. Но некоторые из этих выступлений показали, что “черная вспышка” по-прежнему может принести пользу своей команде. В полуфинале Кубка Ярмарок в матче против “Сарагосы” Йоханнесон забил решающий гол, а его команда победила со счетом 2:1. Однако к тому времени, как “Лидс” впервые стал чемпионом Англии в 1969-м, вингер уже не интересовал Дона Реви, который прямо сообщил Альберту, что он может искать себе другой клуб.

“Посмотри на себя, ты выжат, ты не можешь больше играть с нами. У меня есть планы, и ты не фигурируешь в них”.

С точки зрения футбола это было верное решение, но с точки зрения человеческой стало примером бессердечия, которое довольно часто демонстрировал Реви, выстраивая свою прагматичную команду. Подобное обращение стало сильным ударом для Йоханнесона, который уже тогда довольно часто выпивал, пытаясь заглушить отчаяние, вызванное бесконечной борьбой с травмами. Позже в пьяном угаре Альберт утверждал, что слышал, как Реви говорил кому-то: “Наконец-то я избавился от этого ниггера!” – но верить этому довольно сложно.

Вингер перебрался в скромный “Йорк Сити”, которому помог подняться в третий дивизион, сыграв в 30 матчах за два сезона. Но очередное повреждение заставило Йоханнесона распрощаться с футболом в 1972-м, когда ему было всего 32 года. С этим Альберт  справиться уже не смог, окончательно превратившись в алкоголика. “Его метод справляться с проблемами был хорошо знаком южноариканским выходцам из маленьких поселков”, – говорил позже Базиль д’Оливейра. Жена Йоханнесона Норма не захотела мириться с образом жизни мужа, уехав в США вместе с дочерьми футболиста, Алисией и Ивонной.

***

После распада семьи Йоханнесон предпринял множество попыток устроиться на постоянную работу, в частности, в китайскую забегаловку разносчиком еды, сторожем на склад и грузчиком, но все чаще его можно было увидеть на улицах Лидса, просящим денег у прохожих. Альберт отдал одному из соседей все свои кубки и медали, потому что боялся, что пропьет их. Эдди Грэй вспоминал, как Йоханнесон появлялся на тренировке, прося денег на футбольные бутсы.

“Я давал ему все, что он просил, хоть и знал, что он продаст это, чтобы купить себе выпить”.

Грэй также рассказывал, что однажды подвозил Альберта на своей машине, в которой была также и его жена Линда. По дороге бывший вингер “Лидса” рассказывал, что пошло не так в его жизни. Сам Эдди, много раз слышавший эту историю, оставался бесстрастным, но Линда слушала, и “слезы водопадом текли по ее лицу”. После этой поездки жена Грэя отдала Альберту все свои сбережения, которые тот пропил.

“Лидс” неоднократно приглашал Йоханнесона на встречи с одноклубниками, пытался записать его в ассоциацию бывших игроков команды, но футболист, стыдясь своего образа жизни, постоянно отказывался. Питер Лоример рассказывал в интервью, что бывшие одноклубники неоднократно разыскивали Альберта, чтобы поддержать его.

“Мы хотели, чтобы он присоединился к ассоциации бывших игроков, которая оказала бы ему материальную поддержку, но это было бесполезно. Он просто пропадал без вести, и никто не мог найти его”.

Случайная встреча Беста с бывшей звездой “Лидса” вновь привлекла к Альберту внимание английских СМИ. Многие сочувственно задавались вопросом, как этот, без сомнения, талантливый футболист мог дойти до такой жизни. Но некоторые желтые таблоиды поспешили выйти с огромными заголовками, вроде “Он пьян и сломан”, повысив свой тираж. Джордж Бест сумел оградить Альберта от папарацци, но никто не в силах заставить замолчать таблоиды, падкие на дешевые сенсации, даже если они основаны на изломанных человеческих судьбах.

В сентябре 1995-го пришла новость о смерти Йоханнесона. Какую бы дату рождения вы не принимали за верную, ему было 53 или 55, что в любом случае делало его слишком молодым, чтобы умирать. Его тело еще неделю оставалось необнаруженным в крошечной однокомнатной квартирке в Лидсе. Причиной смерти был назван приступ менингита, вызванного переохлаждением, когда Альберт провел осеннюю ночь, валяясь в луже у собственного дома. Вингера похоронили на кладбище Лаунсвуд в Лидсе.

На могильной плите Альберта выбиты строки из стихотворения “Я встаю” темнокожей поэтессы Майи Энджелоу, которое выбрали дочери Йоханнесона, желая показать, “откуда пришел наш отец и чего достиг в своей слишком короткой футбольной карьере”.

Из хижин тех, былого стыда

Встаю.

Над прошлым тем, чей  корень – беда,

Встаю.

Я – буйная ширь, чёрный океан,

Исток и потоп, высок и стлан.

Отринув страшных ночей тьму и низ,

Я встаю.

В рассвет, что высок и невиданно чист, 

Я встаю,

Дар волхва, предка моего, неся,

Надежда и грёза раба, я вся

Встаю,

Встаю,

Встаю.

Это более, чем достойная эпитафия человеку, избежавшему оков апартеида в Южной Африке, чтобы стать вдохновением и примером для множества игроков на родине футбола.